СТИХИ

Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий громко на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь,—
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

В.Шекспир
Монолог Жака из комедии "Как вам это понравится"

 

Театр

Сказал Шекспир: "Весь мир - театр, а люди в нем - актеры!
Кто плут, кто - шут, а кто простак, мудрец или герой".
А потому, а потому оставьте ваши споры –
Ищите в жизни свою роль, лепите образ свой.

Наш мир - это зал! Наша жизнь - это сцена,
Где смешались смех и слезы, горе и любовь
Но, хоть сотню жизней проживи одновременно,
Будь и оставайся ты всегда самим собой.

Кто славен, кто бесславен - мы не ведаем порою,
Почет и деньги раздаем все чаще наугад.
Смущает лицемерный бес нас дьявольской игрою,
Сменить картину не спешит и объявить антракт.

Но иногда, да, иногда - ведь в жизни все бывает! –
Присвоит кто-нибудь себе украденную роль.
Господь таких, найдя, клеймит... Судьба их раздевает,
И убеждается народ, что голым был король.

И каждый день, и каждый день мы надеваем маски,
И, глядя в зеркало, порой себя не узнаем...
Лишь у себя, наедине, мы можем без опаски
Спросить:" Что в этой жизни мы - играем иль живем?"
 

Юрий Евсеев 

Весь мир театр, а люди в нем актеры:
- Так говорил Вильям Шекспир,
Бывают честные, однако, есть и воры,
У каждого, есть свой кумир.
Много ролей, частей, антрактов,
Много разнообразных сцен,
Много открытий, много фактов,
Много любви, убийств, измен.
Все это есть как в театре, так и в жизни,
Одна душа другой капризней,
Но все они играют и живут,
Из одной чаши воду пьют.
Лишь только мысль одна тревожит,
Никто не пишет нам сценарий,
Быть может это нам поможет
И мы напишем его сами.
Напишем так, как захотим,
Как только сердце нам прикажет,
И мы конечно победим,
Нам сердце верный путь укажет.
Мы все, когда нибудь, умрем
Всему всегда конец приходит,
Ну а пока еще живем,
Пока по чуду свету бродим.
Будем любить, творить, играть.
Мы память о себе оставим,
Нас будут люди вспоминать,
Будут писать о нас стихами!

Алексей Нескородов

МАСКИ

Смеюсь навзрыд – как у кривых зеркал.

Меня, должно быть, ловко разыграли:

крючки носов и до ушей оскал – ­

как на венецианском карнавале!

Что делать мне – бежать, да поскорей?

А может, вместе с ними веселиться?..

Надеюсь я – под масками зверей

у многих человеческие лица.

Все в масках, в париках – все, как один:

кто сказочен, а кто – литературен...

Сосед мой слева – грустный Арлекин,

другой – палач, а каждый третий – дурень.

Один себя старался обелить,

другой лицо скрывает от огласки,

а кто – уже не в силах отличить

своё лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю хохоча,

но все-таки мне неспокойно с ними:

а вдруг кому-то маска палача

понравится – и он её не снимет?!

Вдруг Арлекин навеки загрустит,

любуясь сам своим лицом печальным?!

Что, если дурень свой дурацкий вид

так и забудет на лице нормальном?!

Вокруг меня смыкается кольцо –­

меня хватают, вовлекают в пляску:

так-так, моё нормальное лицо

все остальные приняли за маску.

Петарды, конфетти... Но все не так.

И маски на меня глядят с укором.

Они кричат, что я опять не в такт

и наступаю на ноги партнерам.

Смеются злые маски надо мной,

весёлые – те начинают злиться,

за маской пряча, словно за стеной,

свои людские, подлинные лица.

За музами гоняюсь по пятам,

но ни одну не попрошу открыться:

что, если маски сброшены, а там ­

всё те же полумаски-полулица?!

Я в тайну масок все-таки проник.

Уверен я, что мой анализ точен:

и маски равнодушия у них – ­

защита от плевков и от пощёчин.

Но если был без маски подлецом – ­

носи  её! А вы... У вас всё ясно:

зачем скрываться под чужим лицом,

когда своё воистину прекрасно?!

Как доброго лица не прозевать,

как честных угадать наверняка мне?!

...Они решили маски надевать,

чтоб не разбить своё лицо о камни.

 

Владимир Семёнович Высоцкий